Арабская экспансия

После того, как сасанидская Персия, не без помощи турок, одолела эфталитов или белых гуннов в 568 году, территория Северо-Западной Пограничной Провинции до самого Инда, включая и Гандхару, снова стала "придатком" Сасанидов.

На протяжении одиннадцати веков, еще со времен Дария, эта земля была аванпостом Персии по направлению к Индии, последовательно находясь под властью Ахеменидов, парфян, Сасанидов. Захватчики-кочевники, такие как бактрийцы, саки и кушаны, также принадлежали к иранским народам. Наконец, последовала волна белых гуннов, которые пришли с относительно далекого севера. Как и те, что приходили до них, белые гунны дождались назначенного им судьбой часа, вторглись в эти земли, и покинули их, но оставили глубокий отпечаток на здешнем населении. Они тоже испытали на себе иранское влияние и не смогли навязать местным свой язык.

Эта тысячелетняя принадлежность к иранскому миру, до пришествия в эти края ислама, является историческим фактом, значение которого трудно переоценить. Персидская цивилизация намного старше ислама и даже христианства, а ее живучесть, стойкость, долговечность просто поражают. Так что нет ничего удивительного в том, что свет ислама, достигнув "неарабских" стран, от Анатолии до Амударьи и Инда, преломился через персидскую призму. Он пришел и в эти северные земли, и медленно поглотил их, но не смог до конца ассимилировать их. Гораздо ближе к правде утверждение, что именно свет, исходивший из Хорасана (восточная часть Персии, дословно – "откуда приходит солнце"), а не от "цивилизации пустыни", полился новым учением по уже изрядно изношенным руслам. Иранский дух и атмосфера, которые и сегодня очевидно присутствуют в Пешаваре и вокруг него, связаны с влиянием куда более древним, чем исламское.

Но это была восточная граница Персии, и как следствие этого не могла не испытывать на себе и индийского влияния. И даже в течение целого столетия (после ухода Александра) была частью Индийской Империи Маурьев, и стала известным центром буддизма. Позднее, во втором веке н.э., Кушанский император Канишка вдохнет новую жизнь в буддистскую веру и даст толчок великому возрождению буддизма, которое, в свою очередь, приведет к созданию не только искусства Гандхары, но и учения Махаяны ("Большой Колесницы"). Потом (о чем свидетельствует имя последнего монарха Кушанской династии – Васудева), эта земля сдалась брахманизму. Возможно, именно этот возврат к индийскому влиянию подтолкнул первых сасандиских царей, Ардашира и Шапура, к восстановлению власти Персии (и персидской мысли) в этом пограничном регионе, что стало предвестником грядущего миссионерского рвения первых мусульман.

В конце шестого века н.э. казалось, что персидское влияние триумфально вернулось. Успехи царя Хосрова I, расправившегося с белыми гуннами, сменились еще более блистательными успехами Хосрова II, который захватил Антиохию, Дамаск и Иерусалим, прошелся по Египту, захватил Анкару и даже довел свои войска до пролива Босфор, вплотную подойдя к Византию (Константинополю). При этом царе, Персидское государство повторило триумф Ахеменидов. Должно быть, оно было таким же бедствием для Византийской Империи, как Персия Дария и Ксеркса для греков.

Но буря уже приближалась. Вскоре византийцам удалось дать Сасанидам жесткий отпор. Византийцы освободили от персов Малую Азию и Армению и уже сами подошли к стенам зимней столицы Сасанидов – Ктесифону. Хосров II пал от руки собственного сына (рожденного византийской царевной). На дворе был 628 год. Шесть лет прошло после хиджры (переселения Пророка Мухаммеда в Медину). Четыре года оставалось до смерти Пророка.

Эта война потрясла Персию Сасанидов до самого основания. Всего за четырнадцать лет между смертью Хосрова II и воцарением Йездигерда III, на персидском троне сменилось не менее десятка царей. Армия совсем отбилась от рук, а принцы крови превратились в пешек, на которых надевали корону только для того, чтобы потом убить их. В стране была предпринята попытка военного переворота; почти все представители рода Сасанидов были истреблены. Когда понадобился новый царь, нужно было привезти принца царской крови из Истахра, где он прятался. Но было уже слишком поздно. Военачальники уже вели себя как независимые сатрапы при Ахеменидах. Империя развалилась, превратившись в набор из мелких государств. И когда несколькими годами позже сюда придут арабы, неся с собой знамя ислама, не найдется никакой силы, способной им противостоять. Арабская буря сметет все на своем пути. В год 642 от Рождества Христова, или 21 год Хиджры, арабы нанесут поражение персидскому государству.

Все.  В течение следующих нескольких веков по этим землям будут ходит такие завоеватели, как арабы, тюрки, монголы, и пройдут столетия, прежде чем здесь снова начнут править "неиностранцы". Но древняя иранская культура, успевшая укорениться здесь за предшествующее тысячелетие, никуда не уйдет. Она выживет и сама окажет огромное влияние на пришлых завоевателей. Влияние ислама, когда он достиг берегов Амударьи и Инда, можно понять только на этом фоне. Иран смог "покорить покорителей".

Последствия падения Сасанидов оказали на восточную границу (где жили пуштуны) гораздо более сложное влияние, чем собственно на Персидскую метрополию. Многое остается туманным, потому что арабские летописцы не очень любили писать о своих неудачах, о сложностях и сопротивлении, которые встречало их войско на своем пути. Можно было бы ожидать, что с приходом ислама в этот регион у нас появится масса подробных исторических данных. Но надежда эта не оправдалась, и на самом деле четыре века, прошедшие между исчезновением белых гуннов и подъемов Газневидов при царе Себук-Тегине, оказались одними из самых темных веков с точки зрения исторических сведений о Границе. И причина на самом деле еще и в том, что, вопреки общему впечатлению и в противоречие существующей у пуштунов легенде, приход ислама в эти земли задержался на целых четыре столетия. Ислам очень долго и с большим трудом пробивал себе дорогу даже в том горном массиве, который мы сегодня знаем как Афганистан. Когда арабы прорвались в Кабульскую долину и к берегам Инда, это были не более чем случайные набеги, и сражались они в основном с туземными князьками, которых называли либо идолопоклонниками, либо просто "индусами". Даже сам Кабул был завоеван мусульманами только ближе к концу 9-го века, а Гандхара и земли вокруг Инда и вовсе только в начале 11-го века. Короче, можно сказать, что в течение пяти веков после ухода белых гуннов, никто "во-взрослому" не завоевывал эти земли. И ислам здесь укоренялся долго и с большим трудом. Даже уже при Махмуде Газневи, через четыре столетия после Пророка, афганцы (которые уже четко прослеживаются в исторических источниках) не были сплошь мусульманами. Один из летописцев того времени даже четко отделял мусульман от афганцев, упоминая некого царя, у которого было более тридцати жен, среди которых были мусульманки, афганки и индуски.

Знаменитый Аль-Бируни писал о периоде примерно около 1000 г. н.э.: "…там живут различные племена афганцев, которые протянулись вверх вплоть до земель рядом с долиной Синда (Инда)". Он же ранее упоминает о них, как о племенах мятежных, народе диком, занимающем приграничные районы Индии, земли которого лежат и дальше на запад, вплоть до ее самых крайних границ, которые он определяет в том месте, где находится Кабул. И он называет эти племена также индусами (индуистами). Еще одно указание на то, что пока не все здесь мусульмане?

Те картины, которые рисовали летописцы о раннем обращении афганцев в ислам (якобы еще при жизни Пророка), мало соответствуют действительности. Но стоит отметить, что рано обращенные редко оказываются среди наиболее преданных ревнителей веры.

* * *

Махмуд Газневи (971-1030) - эмир и падишах государства Газневидов с 998 года. При нём это государство достигло наибольшего расцвета и могущества. Предпринял множество походов в северную Индию. Крупнейший представитель тюркской мусульманской династии Газневидов. Происходил из знатных гвардейцев-гулямов, служащих при дворе Саманидов. Пересёк Гиндукуш и обосновался в Газни, где объявил себя основателем новой династии в 998 году. В результате ряда завоевательных походов под флагом священного джихада против неверных подчинил своей власти Восточный Иран, южную часть Средней Азии, Хорезм. Прославился опустошительными походами на Индию.

Первое вторжение в Индию предпринял в 1001 году, когда против него выступил лахорский раджа Джайпал. В битве под Пешаваром 28 ноября 1001 года индийское войско было разгромлено, а сам Джайпал покончил жизнь самоубийством. После этого вплоть до 1026 года Газневи совершил еще 16 походов в Индию. В результате этих походов мусульмане овладели богатствами всего Джамно-Гангского двуречья, а также княжества Анхилвара (современный Гуджарат). Армия Махмуда Газневи разрушала храмы, захватывала накопленные сокровища, собирала дань с покоренных областей и уходила обратно. Территория, подвергшаяся экспансии Махмуда Газневи, огромна – от Сомнатха на западе до Канауджа (на Ганге) на востоке. Канауджское государство в результате этих нашествий распалось. Однако непосредственно в состав своего государства Газневи включил лишь Пенджаб и Кашмир.

Тысячи захваченных ремесленников, впоследствии доставленных в столицу Газневидов, город Газни, украсили его множеством архитектурных сооружений и других произведений искусства. В царствование Газневи широкое распространение получил суфизм.

Во внутренней политике Газневи стремился укрепить султанскую власть, создать сильный и централизованный административный аппарат, подавить сепаратистские настроения. Нередки были расправы над слишком влиятельными землевладельцами, сопровождавшиеся конфискациями имущества и казнями. Военной его опорой была гвардия гулямов, набиравшаяся из представителей разных народностей, и отряды газиев, добровольцев, формировавшиеся из разорившихся крестьян и ремесленников.

Насильственное ослабление частного землевладения вкупе с необходимостью содержать значительную армию привело к росту нищеты в городах и деревнях и вооружённым восстаниям, особенно многочисленным в последнее десятилетие правления Газневи. После его смерти борьба за престол между его преемниками привела к ослаблению Газневидского государства и захвату его впоследствии сельджукидами.

* * *

После начала эра ислама, раньше всех из авторитетных летописцев Гандхару посетил китайский странствующий монах Сюаньцзан. Он побывал в Пешаваре и Свате в 644 году и обнаружил здесь упадок буддизма и подъем брахманизма (а вовсе не ислама). А это спустя уже два года после решающей победы арабов над персами! Все, что произошло на восточных границах бывшей империи Сасанидов – эта смена централизованной персидской власти возрожденным брахманизмом из Индии. И это еще одна причина того, почему мы так мало знаем о последующих четырех веках. Индусы не писали истории и вообще не думали о хронологии событий. Человеческое существование – цепь реинкарнаций. Зачем хронология, зачем об этом писать?

Ни при Омейядах, ни при Аббасидах приход сюда арабов и ислама нельзя назвать постоянным. Арабы совершали лишь набеги. Окончательному покорению Афганистана мешали как внутренние разногласия, так и упорное сопротивление местных. Мусульманское правление можно считать сколько-нибудь эффективным и прямым в этом регионе только после прихода Саффаридов в 9-веке.

Однако неоспорим тот факт, что арабы и прочие мусульмане из Аравии, Ирака, Сирии и, несомненно, Персии, уже селились среди аборигенов. И конечно, арабы из Хиджаза (запад Аравийского полуострова, "колыбель" ислама) пользовались большим авторитетом среди новообращенных последователей новой веры.

В исламском мире существуют группы так называемых "сеидов" (сеид – вождь, господин, глава), которые считаются потомками Пророка и пользуются особым авторитетом, уважением и привилегиями. Есть они и в землях, где живут пуштуны. Кто-то может соглашаться с тем, что они потомки Пророка, кто-то нет, но бесспорно одно – в их жилах течет и кровь тех самых арабов, которые начали селиться здесь на заре ислама.

Существует много родов, претендующих на то, что они потомки Пророка или иных благочестивых людей ислама. Многие из них имеют не только арабскую, но и персидскую, тюркскую или пуштунскую кровь. Арабы в новых землях быстро теряли арабский язык как средство повседневного общения, принимая язык туземцев (как и их женщин), но все же сохраняя арабский язык для чтений священного Корана. Престиж этих родов жив и сегодня, и люди с почтением целуют руку сеиду.

* * *

К концу второго века исламской эры напор арабов в восточном направлении ослабел. Учение ислама продолжало распространяться и завоевывать новых последователей в иранском и тюркском мирах, но на восточных рубежах арабы уже выдохлись. Теперь, меч и Коран здесь перешли в новые руки. Новый импульс поступил из Систана (Сакастана, Сиджистана).

Систан далеко от Гандхары и Сулеймановых Гор. Люди там хотя и говорит на восточно-иранском языке, но это не афганцы (пуштуны). Но именно отсюда знамена ислама проследовали дальше, на восток, достигнув долины Инда. Государство это было создано династией Саффаридов (которые были этнически не арабами, а персами, т.е. иранским народом, как и пуштуны). Они стали первыми правителями на землях, где проживали пуштуны, которым удалось "действительно эффективно" продвигать здесь идеи ислама. Кстати, они же первыми стали массово вербовать мужчин из афганских племен в свою армию.

* * *

Синим цветом отмечена территория государства Саффаридов.

Саффариды – династия, создавшая государство в центре Систана в период 861 - 900 гг. Столицами Саффаридов были Зарандж и Нишапур.

Основатель династии - Якуб ибн Лейс ас-Саффар, сын Лейса ибн Муаддала, человек неясного происхождения (прозвище Саффар означает "медник"). Он смог получить под командование армию, и, базируясь в Систане, совершил несколько походов на восток и запад, занял Хорасан и часть нынешнего Пакистана (Синд). Арабский халиф опасался Якуба, поэтому поручил Мавераннахр Саманидам. Влияние Якуба росло с каждым днём, и халиф признал правление Якуба в Хорасане, Табаристане, Фарсе, Кермане и Систане. Несмотря на пожалование халифа Мутамида, Якуб не оставил мысль завоевать Багдад. В первом походе он потерпел поражение, а во время второго умер, не дойдя до Багдада.

После смерти Якуба трон наследовал его брат Амр ибн Лейс. Он наладил с халифом хорошие отношения, и тот признал его власть. В это время в Маверанахре произошло усиление династии Саманидов. Исмаил Самани захватил почти весь Маверанахр. Чтобы не допустить усиления двух династий, халиф сообщил Амру, что Исмаил хочет захватить все земли Саффаридов. Амр потерпел от Исмаила поражение в битве при Балхе (900), попал в плен и был отправлен к халифу, который приказал его казнить (902). Династия ещё продолжалась в Систане, а затем превратилась в вассалов Саманидов и их преемников.

* * *

Можно пофантазировать на тему, что было бы, если бы Якуб захватил Багдад (а он чуть было его не захватил) и контроль над Халифатом. Тогда вторая (после Омейядов) династия арабских халифов, Аббасидов, оказалась бы под протекторатом восточного Ирана, место тюркских солдат могли бы занять афганцы, а культура самого Багдада могла бы развиваться в том числе и под влиянием языка пушту.

Но это фантазии. А в сухом остатке мы имеем следующее:

Во время арабской экспансии и прихода ислама, племена афганцев или пуштунов уже более-менее осели на тех же самых землях, на которых они живут и сейчас (к востоку от Кабула и в горах вплоть до Инда). Мы видим, что они пока еще не обращены в новую веру, и вообще не терпят какой-либо власти над собой. Пройдет еще много времени, прежде чем организованная мусульманская власть установится в этих землях. А в конце десятого века по обе стороны Хайберского прохода все еще царствует индийский царь. Что же касается собственно термина "пуштун" или "пухтун", то он еще не появился. Придется подождать еще немного. Несколько столетий. А куда спешить?

* * *