«PASHTUN»

Автономная некоммерческая организация

«Пуштунский культурный и деловой центр «ПУШТУН»

خپلواكه او غير انتفاعي سازمان د ( پښتنو فرهنگي او سودا گريز مركز) پښتون

Белые гунны



До конца четвертого века, все, кто вторгался в Гандхару после Ахеменидов, за исключением разве что самого Александра, были иранскими народами. То были либо пришельцы из Персидской метрополии, либо кочевники, такие как парфяне, саки или кушане, пришедшие с окраин иранского мира. Даже греко-бактрийцы были иранцами, покрытыми "эллинистическим налетом". Но тут началось великое переселение диких варварских племен из самого сердца Азиатского континента. Это так называемые белые гунны, которых греческие и римские авторы называли эфталитами или хионитами. Эти "вторые имена" они получили от греческой транскрипции китайского названия йе-ти-и-ли-до и среднеперсидского слово хион, означавшего гунн. Арабские и персидские летописцы и географы называли этот народ хайтал или хайатила.

 

Сначала с этим новым народом встретились китайцы, и только после того, как они пересекли Гиндукуш в ходе своего движения на юг, их "заметили" классические арабские и персидские писатели. Некоторые историки ставят знак равенства между ними и гуннами Аттилы, хотя китайские источники четко отделяют йе-ти-и-ли-до (белых гуннов) от хиунг-ну (собственно гуннов). Современник тех событий Прокопий писал, что они совершенно отличались от тех гуннов, которые были известны римлянам, тем, что были единственными гуннами с белой кожей и "правильными чертами". Китайские источники вообще предполагают, что они не говорили ни на монгольских, ни на тюркских языках, отличаясь и в языковом смысле от собственно гуннов. Один китайский летописец даже описывает из как родственников юэджей (кушан), что, впрочем, сомнительно.

 

Наиболее очевидным представляется такой вывод из всех этих противоречий: белые гунны жили настолько близко к собственно гуннам тюркского происхождения, что это привело к значительным этническим и языковым смешениям, и даже могло подтолкнуть их к тому, чтобы с гордостью начать причислять себя к великой гуннской семье. В то же время, их расположение в северном Туркестане, на краю Турана и Ирана, могло так повлиять на это кочевое племя, что они даже стали двуязычными. Это более чем вероятно в тюрко-иранском сплаве. Бухара и Самарканд "дороссийского" периода – один и примеров такого явления. В истории, такого рода выводы чаще оказываются близкими к истине, чем легенды о расовой чистоте. К подобному же выводу мы неизбежно придем, рассуждая и о афганцах или пуштунах.

 

Об эфталитах, белых гуннах, впервые упоминается как о вассалах аваров, создавших империю в центре Монголии в четвертом веке. На данный момент в историографии существуют три основные точки зрения на этногенез авар:

- что это тюркоязычный огурский этнос.

- что это монголоязычный этнос — сяньби или жужани;

- что это преимущественно ираноязычный этнос — хиониты, живший в Приаралье и объединившийся с уграми. Упоминаются Аммианом Марцеллином в IV в. н. э.;

При этом все теории допускают возможное влияние разных этнических элементов и согласны в том, что авары, в любом случае, не представляли собой однородное племя и по мере продвижения к Европе испытывали сильное влияние тюркоязычных племён.

 

Правители аваров носили титул кагана или хана. Этот же титул принесли с собой и белые гунны во время своих походов по Центральной Азии. И хотя они позаимствовали многие традиции племенной организации у своих аварских сюзеренов, все же они представляли собой отдельный народ, со своим языком и культурой, и их переселение было связано, в том числе, и с желанием избавиться от слишком навязчивого аварского доминирования. Покорив попутно некоторые народы, около 360 года они повернули на юг, чтобы атаковать кушан Бактрии. Кушанские правители безнадежно пытались противостоять им, но, получив отказ в поддержке от сасанидской Персии, вынуждены были уйти на юг, в Гандхару. Их даже иногда ошибочно принимают за первую волну самих белых гуннов, хотя это как раз те кушаны, которых белые гунны выгнали. Сбежавшие кушаны еще какое-то время правили в Гандхаре и прилегающих районах (согласно нумизматическим свидетельствам, около ста лет). Но, в конечном итоге, весь регион захлестнула неудержимая волна белых гуннов. Эти белые гунны на востоке прошлись по всей северной Индии, а на западе чуть было не уничтожили саму Персидскую Империю Сасанидов.

 

Белые гунны окончательно заняли Бактрию около 425 года, и начали совершать оттуда грозные набеги в строну Персии, Кабульской долины и Гандхары. Их первые набеги на Персию удалось в 427 году остановить известному сасанидскому правителю Бахраму V по прозвищу Гур, большому любителю охоты, женщин и музыки. Бахрам Гур сделал вид, что хочет откупиться от них золотом, а сам устроил засаду и уничтожил армию белых гуннов до последнего воина. Белые гунны не могли оправиться от этого "шаха", пока не сменилось целое поколение. Но во второй половине 5-го века, при внуке Бахрама, Фирузе, ситуация кардинально изменилась. Фируз сам призвал эфталитов как наемников, чтобы те помогли ему сбросить с трона его младшего брата. Возникшее впоследствии взаимное недовольство между персами и гуннами привело к войне. В результате череды тяжелых сражений Фируз успел побывать в плену, и в конечном итоге, в 484 году, встретил свою смерть. Гордость сасанидской Персии была разрушена, и она с тех пор довольствовалась положением вассала белых гуннов вплоть до 6-го века. Но эфталиты не сделали "контрольный выстрел" в голову Персии. Они отвлеклись. На восток.

 

Им пришлось ослабить давление на Сасанидов во многом потому, что они очень увлеклись "Индийским направлением", которое представлялось им гораздо более выгодным предприятием. Для начала они вторглись в Гандхару, где посадили своего наместника, который формально подчинялся верховному правителю в Бактрии. Этим наместником (или, может быть, его преемником) был упоминаемый в индийских надписях Торамана. Вскоре Торамана и его сын Микиракула (о кровожадности которых ходили легенды) покорили Пенджаб, уничтожили индийскую Империю Гупта, и стали властелинами всей северной и центральной Индии. Своей столицей они сделали город Сакала (современный Сиялкот).

 

И жестокостях Михиракулы упоминали не только индусы, но и китайский буддистский странствующий монах Сон Юн, и один из византийских монахов, посетивших в то время этот район. В итоге, все его жестокости привели к восстанию и поражению эфталитов, которым удалось зацепиться только за небольшую территорию на севере. Микиракула нашел убежище в Кашмире, где снова взошел на трон и царствовал и зверствовал до самой своей смерти в 542 году. Говорят, он любил сталкивать слонов со скалы и наслаждаться их предсмертными мучениями. Впрочем, подобные вещи рассказывают про разных правителей, желая проиллюстрировать их нечеловеческую жестокость. Вспомним, хотя бы, слухи о том, что русский царь Иван Грозный тоже любил сбрасывать с колокольни собак и кошек и смотреть как они мучаются. Слонов-то у него не было. Да и не затащишь слона на колокольню.

 

Основная масса эфталитов, оставшихся в Бактрии, не смогла долго удерживать власть в долине Инда. Примерно в середине 6-го века, тюрки, занявшие место вассалов аваров после ухода эфталитов, подняли восстание против своих сюзеренов и сделались хозяевами северного Туркестана. Отношения между тюрками и бактрийскими эфталитами стали натянутыми, что привело к военным действиям. В конечном итоге, тюрки и сасаниды совместно атаковали царство белых гуннов и уничтожили его в результате решающей битвы в Согдиане, в 568 году. А Сасаниды снова простерли свою длань до Инда, над всем восточным Ираном (современным Афганистаном).

 

 белые гунны

 

Но сами белые гунны не исчезли вместе с вместе со своей империей. Среди оставленных ими наследий – титул хана, который стал "визитной карточкой" не только у пуштунов, но и в Пенджабе, и за его пределами. Также вероятно, что некоторые понятия, родившись в Монголии, были принесены вместе с тюркской миграцией на земли пуштунов, и используются последними с тех самых пор.

 

Например, слово улус, означающее племя; барамта – набег на людей или стадо врага, чтобы отомстить за обиду; хашар – помощь дружественной стороне во время сбора урожая. Все эти слова используются в языке пушту, но не являются иранскими про своему происхождению.

 

Общеизвестно, что вместе с белыми гуннами пришли гуджары. Держава эфталитов пала, а народ гуджаров остался. Выяснено, что пенджабские джаты, из которых в основном происходят сельские сикхи, и даже многие гордые кланы раджпутов, происходят от этих самых завоевателей – белых гуннов. Том более вряд ли можно допустить, что белые гунны никак не повлияли на население Пешаварской равнины.

 

Происхождение раджпутов может заинтересовать и нас. Британский историк Винсент Артур Смит утверждал, что до мусульманского вторжения эти земли пережили три основные волны иностранных нашествий – саков, кушан и белых гуннов. В какой-то момент индийской истории старые обычаи были сломаны. Фактически, не существует обычаев, связанных с древним периодом. Маурьи, саки, кушаны – все они относятся к мертвому и погребенному прошлому, о котором говорят только надписи на стенах и монетах. Обычаи же кланов раджпутов сохранились. По мнению Винсента Артура Смита, прежние обычаи были сломаны именно во время третьей волны – волны белых гуннов. Их нашествие было таким ошеломительным, что стерло всю память о первых двух ордах – саках и кушанах. Оно было подобно англо-саксонскому завоеванию Британии. По-видимому, когда иностранный клан подвергался "индуинизации", тех, кто принадлежал к правящим фамилиям, признавали Кшатриями или Раджпутами, прочие становились Гуджарами, и так далее по нисходящей.

 

Как это относится к пуштунам? Гандхара, Пешаварская долина, была опорной точкой белых гуннов или эфталитов во время их завоевания северной Индии. Буквально тысячи гуджаров проживают в деревнях Свата, Дира и Мардана. Одна из крупнейших деревень юсуфзаев называется Гуджар Гархи. Многие деревни под северными холмами Судхума, которые отделяют Самах от Бунера, полностью населены гуджарами, за исключением того, что Хан и его семья – пуштуны, а гуджары находятся под ними, как арендаторы, точно так же, как их предки когда-то служили эфталитам (белым гуннам). На наименование "хан" претендует каждый пуштун как на свое неотъемлемое право. Не может быть, чтобы народ-завоеватель, такой как белые гунны, от которых пошли их индийские предки – раджпуты, не влил часть своей крови и в кровь людей Гандхары, которая была одной из их опорных точек. Не следует забывать и о том, что после падения белых гуннов, и до пришествия на эти земли ислама, Гандхара и ее окрестности где-то на четыре столетия оказались под индийской властью. В течение столь долгого периода больше не было нашествий с северо-запада, и у народа было время "успокоиться, обосноваться и устроиться". Также не следует забывать и о том, что эти самые белые гунны, по словам Прокопия, были красивыми людьми с белой кожей и правильным чертами.

 

Еще задолго до того, как все эти знания о белых гуннах и гуджарах были как-то систематизированы, отмечалось удивительное сходство между национальными характерами и обычаями пуштунов и раджпутов. Здесь и строгий закон гостеприимства, предоставление крова и защиты для беженцев, ревностное отношение к женской чести, воинственный дух, неприятие власти над собой, гордость за свой род, ревностное отношение к национальной чести и личностное достоинство, властный характер. Схожесть наблюдается и в чертах лица, с чем согласятся те, кому доводилось видеть и тех, и других. Историк Беллью и вовсе полагал, что эти два народа, пуштунов и раджпутов, больше разделяли ислам и брахманизм, чем географические расстояния или склады характеров. Вот одна из его цитат:

 

"Во многих отношениях раджпут сильно похож на горцев Шотландии, которых мы видим, когда читаем истории Вальтера Скотта, только лишь с малозначащими различиями в именах и костюмах. У них такая же безрассудная отвага, такая же преданность вождю которому они доверяют, та же любовь к состязаниям, склонность обижаться и ссориться между собой, когда им не удается найти врага, которым можно заняться. После всех этих столетий поведение раджпута остается таким же, каким оно было в их героическую эпоху, и это то, что отличает его от всех других народов; даже беднейший из них – с рождения господин, и потому равен богатейшим". Замените здесь раджпута пуштуном, и ничего не изменится.

 

Мы можем увидеть прототипы названий пуштунских кланов, которые появились за сотни лет до нашествия белых гуннов. Мы также знаем, что лучшие лингвисты уверены в том, что язык пушту (пухту) появился не позднее, чем при саках, за четыре века до появления здесь белых гуннов. Достаточно уверенно можно сказать, что в какие бы глубины не уходили корни этого народа, белые гунны влили дополнительные соки в его ствол. Как и гуджаров, некогда слуг белых гуннов, до сих пор можно видеть в этих краях, так и их господа, эфталиты, должны быть среди ханов. Наверняка многие ханы таких племен, будь то афганцы равнин или пуштуны гор, могут претендовать на то, что их предками были эфталиты.

 

При этом вовсе не удивительно, что, за исключением нескольких слов, язык пуштунов не имеет признаков родства с тюркскими языками и остается восточно-иранским языком, с заимствованиями из индийской группы. Что касается культурных вопросов, в том числе и языка, гуннские завоеватели наверняка приняли все это от завоеванных, ведь это было богатое наследие, накопленное за сотни лет существования иранской цивилизации. Для воинов-бродяг всегда было естественным со временем перенимать язык, культуру, традиции, иногда и имена более цивилизованного оседлого народа. Как здесь не вспомнить о потомках варягов, пришедших на Русь…







Отправить сообщение


Я даю согласие на обработку своих персональных данных в соответствии с Политикой конфиденциальности компании