Близкие родственники пуштунов – саки, кушаны и персы

Как известно из нумизматических исследований, саки, которых вытеснили из Ирана их братья-парфяне, прибыли в Гандхару в начале первого века до н.э. и правили здесь примерно сто лет, до 5 года н.э. Пришли они, по-видимому, через брешь в тянущейся с востока на запад горной гряде, в том месте, где расположен Герат. Их успехам "на международной арене" вне всякого сомнения способствовала новая форма ведения войны. Они начали использовать тяжелую, защищенную броней конницу, основным оружием которой были длинные копья, которые римляне называли contus. Впрочем, этот способ ведения войны был известен уже давно, но также среди иранских народов. Эта шоковая тактика, примененная персидским войском, впервые упомянута еще в описании битвы при Гавгамелах, когда потребовались все воинское умение и доблесть Александра, чтобы переломить ход сражения и решить его в свою пользу.

Сакский царь Мавес (Maves) устроил свои столицу в Таксиле, где до саков обитали греко-бактрийцы. После его смерти, различные сакские племена боролись за верховенство в течение двадцати лет, пока в 58 году н.э. не появился новый царь, Азес I, который снова установил власть и порядок, и с которого началась эра саков. Эта борьба между простолюдинами после смерти великого человека демонстрирует неспособность племен координировать свои действия и быть эффективными в отсутствие надежного лидера, и тому есть много параллелей и в пуштунской истории. Здесь можно предположить, что сакское наследие не ограничивается только сферой лингвистики.

Азес I создал могущественное и процветающее царство, и многочисленные найденные здесь серебряные монеты свидетельствуют о его долгом правлении. Его наследниками стали сын Азилисес и внук Азес II, но в 5 веке н.э., когда в этот район приходит новая династия и парфяне, содержание благородного металла в монетах резко падает.

Из трудов греческих историков и персидских надписей известно, что саки, как и близкородственный им народ парфян, были великолепными наездниками и бесстрашными воинами. На греческих вазах они изображаются как длинноволосые мужчины с большими густыми бородами. Римляне описывают их как великолепно сложенных людей с красивым телом и светлой кожей. Геродот и Арриан упоминали о том, что саки играли огромную роль в персидской армии. Надпись на капители из индийской Матхуры (которая теперь хранится в Британском Музее) указывает на то, что они были чрезвычайно преданы своему вождю, которому доверяли.

Так называемое Индо-Парфянское Царство, которое на семьдесят лет захватило власть на Границе после саков, осуществило здесь скорее смену управления, чем завоевание. Потому что парфяне, как и их родственники саки, были среднеазиатским кочевым народом, и их приход означал лишь более основательное утверждение власти парфян с запада. К 5 веку н.э. парфянская династия Аршакидов из города Ктесифона достигла вершины своего могущества, и распространение их власти дальше, по направлению к Инду, без сомнения отражало их стремление восстановить Персидское имперское правление вплоть до самых дальних пределов бывшей державы Ахеменидов. Продвигались они по Сакистанскому (Систанскому) пути, и самое деятельное участие в продвижении принимал род Суренов, самый могущественный из всех правительственных родов, которые были вассалами Аршакидов. Вскоре некто Гондофар I, представитель этого семейства, захватил Кабульскую долину и области Пенджаба и Синда. В реальности, ряд вассальных правителей, похоже, перешли под власть Гондофара I от индо-скифов. Его империя была огромной, но слабо организованной, поэтому она распалась вскоре после его смерти. Столицей его также стала гандхарская Таксила. Есть мнение, что его имя увековечено в названии афганского города Кандагар, который он основал под названием Гундофаррон. Его имя также встречается в авестийском языке как Виндафарна ("пусть он обретет славу"). Нам особенно интересно то, что в языке пушту, который господствовал в этом регионе, возникла фамилия Гандапур, а также племенное имя, обозначающее определенную родословную у пуштунов Пакистана.

Имя Гондофара перешло и в армянский язык в форме "Гастафар", а затем в западные языки как "Гаспар". Возможно, именно он был тем "Гаспаром, царем Персии", который, согласно апокрифическим текстам, был одним из библейских волхвов, которые пришли приветствовать новорожденного Христа. Так же не исключено, что этот тот самый царь Гундафар, который упоминается в апокрифичных жизнеописаниях Святого Фомы. В Западной Европе это имя звучит как "Гаспар".

Что касается самой Парфии, то она была причудливым сплавом двух иранских культур - кочевой и оседлой. И это, естественно, повлияло и на армию. У парфян не было мощных пеших фаланг, как у других держав того времени. Но у них была по-настоящему сильная кочевая конница, состоявшая из двух "родов войск" - конных лучников (саггитариев) и тяжелых всадников (катафрактов). Легкая конница парфян, состоявшая из лучников, сидевших в седле с колыбели, умела стрелять на скаку, через плечо. Легкое снаряжение позволяло ей без труда уходить от более сильной кавалерии врага, а тем более от пехоты, одновременно осыпая ее градом стрел. Катафракты - это сверхтяжелая конница представителей знати, закованная в броню. Броня была и на лошадях.

Именно парфяне нанесли одно из самых сокрушительных поражений римским легионам в битве при Каррах в 53 году до н.э. Тяжелая конница парфян просто разрезала, расколола римские боевые порядки, а лучники довершили дело. После этого поражения у римлян надолго пропало желание расширять границы своей империи дальше на восток, и кто знает, как могла бы выглядеть современная карта мира, если бы не этот иранский народ.

Влияние парфянской тактики ведения войны и боя прослеживается в средневековых армиях как Запада, так и Востока. Конных лучников использовали практически все кочевые народы – от скифов до монголо-татар. А закованных в броню парфянских катафрактов вполне можно считать предтечами европейских рыцарей.

Но парфянская династия не смогла удержаться на восточной границе и в 75 году н.э. пала перед новыми ордами, пришедшими из-за Амударьи – кушанами. Новые гости разбили войско наследника Гондофара прямо под стенами Таксилы, о чем весьма красноречиво свидетельствуют раскопки, проведенные здесь в прошлом веке. Археологи обнаружили следы проломов в городских крепостных стенах и множество наконечников стрел. С этого момента Таксила, по-видимому, была уничтожена как город. Более поздние находки (скульптуры и прочие произведения искусства) связаны уже с буддистскими монастырями, расположенными к северу и востоку от города.

Двигаясь на юг, кушаны напали на Парфянскую Империю и сильно ослабили ее. Их первым завоеванием стала Бактрия к югу от Амударьи, а оттуда они уже организовывали походы на юг, восток и запад, в результате чего была создана огромная империя, включавшая в себя не только тогдашнюю восточную Персию (современный Афганистан и Пакистан вплоть до Инда), но и Пенджаб, и часть Индии с долиной Ганга, вплоть до Аллахабада или Бенареса.

Третий царь Кушанского царства, известный под именем Вима Кадфиз, владел уже всей территорией современного Афганистана, Арейей, Сакистаном и Арахосией. При нем в Кушанском царстве стали чеканить полновесные золотые монеты:

Надпись на монете, как видим, выполнена на греческом языке: ΟΟΗΜΟ ΚΑΔΦΙϹΗϹ ΒΑϹΙΛΕΥϹ ("Царь Вима Кадфиз")

Ему наследовал самый великий из кушанских монархов, знаменитый Канишка, с чьего правления началась новая эра. При Канишке Кушанская Империя продвинулась вглубь долины Ганга, а столицей индийской провинции был объявлен город Матхура. Северной столицей Канишки был город, расположенный в самом центре его империи – Пурушапура или Пешавар. Итак, мы снова вернулись в дом пуштунов.

Этнический состав кушанов до конца не ясен. Есть мнение, что хотя их подданными были иранские народы в западной части державы и индийские народы в восточной части, сами они были ранней волной гуннского или тюркского происхождения. Согласно другому, пожалуй, более авторитетному мнению, это была очередная орда скифов, т.е. родственников саков и парфян, а следовательно и пуштунов. Китайские источники называли их юэджами, а ведущий клан юэджей – гуэй-шанг (кушан).

Раскопки и исследования найденных монет говорят о том, что изначально кушаны были огнепоклонниками, и следы этой религии видны даже в их новых домах вдоль Инда. Но когда они достигли долины Инда, они начали испытывать на себе влияние самых разных религий, в результате чего сформировалась невероятно терпимая синкретическая религия, в которой нашлось место Гераклу, Гефесту, Митре, Шиве и, наконец, самому Будде. Пройдя по широкой дороге этого эклектичного эксперимента, Канишка в конечном итоге открыл для себя буддизм, после чего сверг всех остальных богов с их пьедесталов. И теперь поклонение Будде ассоциируется с Гандхарой и Кушанской эпохой.

Когда Канишка выбрал Гандхару и ее столицу Пешавар в качестве узловой точки своей империи, страну, которой он управлял, стали называть Царством Гандхара. И поскольку он, идя по следам Ашоки, оставленным за четыреста лет до этого, принял буддизм и начал покровительствовать ему, Гандхара стала центром важнейшей цивилизации, особенно что касается развития искусства, новые формы которого распространились далеко за пределы Пешавара, достигая самых отдаленных уголков Азии. Время правления Канишки стало золотым веком буддизма.

Но, к сожалению, письменные памятники того времени почти не проливают света на племена и народы Гандхары. По найденным монетам и произведениям искусства можно судить о правителях этой страны, но об их этнической идентичности, жизненном укладе или языке они не скажут нам почти ничего. Известно только название столицы; о пактунах, апарутаях, гандароях – ни слова. Мы даже не имеем точных сведений о происхождении самих кушан, а жаль, потому что только при кушанах Пешавар дорос до величия имперской столицы.

Именно при кушанах, наконец-то, открылись торговые пути между Римским миром и дальними уголками Азии. С тех пор, как Селевкиды уступили власть над Иранским плато Аршакидам, государство, описанное Миртимером Уилером как "непримиримый барьер Парфии", стояло в стороне от этих путей, "часто воюя с Римом и закрывая торговлю с Востоком немыслимыми пошлинами или просто запретом". Но возвышение Кушанской державы на восточных рубежах Парфии заставило последнюю, зажатую между двумя империями, вести войну на два фронта. У кушан и римлян были общие политические и торговые интересы. Кушаны, которые теперь контролировали участки торговых путей с запада на восток, могли перенаправить потоки караванов в обход парфянской территории. И именно с этого времени начинается закат Парфии.

Есть мнение, что искусство Гандхары никогда не родилось бы, если бы не греческие цари, правившие этой страной во втором и первом веках до н.э. Но именно в эпоху Канишки, двумя столетиями позже, начался настоящий расцвет искусства Гандхары – ее каменных, бронзовых и гипсовых скульптур, сундуков, тарелок, чаш и прочих всевозможных предметов искусства. Все это, согласно тому же Уилеру, было не греческим влиянием как таковым, но "наиболее глубоким и длительным влиянием Римского мира не мир Восточный". Под влиянием западных способов выражения изменилось лицо буддизма. Хинаяна, или "малая колесница", преобразовалась в Махаяну, "большую колесницу". Согласно первой, Будда был не бог, а мудрец. Согласно второй, он стал божеством.

* * *

Существуют достаточные доказательства того, что племена, сохранившие свои названия до нашего времени, уже жили в окрестностях Пешавара за много веков до кушанского возрождения буддизма, и что предок языка, на котором говорят сегодня в этом регионе, существовал здесь по крайней мере уже при саках. Сами кушаны должны были говорить на языке, не сильно отличающемся от языка саков. Говоря коротко, имеются свидетельства того, что пуштуноговорящее население, или их прародители, появляются именно при Канишке. Современный пуштун обязательно спросит: "Как могли наши предки поклоняться статуям Будды?"

Предложить вариант ответа на этот вопрос не так уж сложно. Иногда дует новый ветер, а старые запахи становятся затхлыми. Как раз то, что пуштун так настроен против чувственных ритуалов старых верований, может объяснить чувства его предков к этим ритуалам в те времена, когда они жили. "Guftagū-yi-kufr-wa-din ākhirbi-kujā mikashad? Khwābyakkhwābast, bāshadmukhtaliftabirhā… Эта болтовня о язычестве и истинной вере, к чему она? Сон – это один сон, я толкования у него могут быть многочисленные и разные".

* * *

Между кушанами и пришествием свежих орд из Центральной Азии, Гандхарой правила еще одна иранская династия – Сасаниды.

После смерти Канишки, его трон занимали такие цари, как Васишка, Хувишка и Васудева, чье правление закончилось около 225 года н.э. Скульптуры и монеты говорят о том, что почти до конца этого периода влияние буддизма было сильным, но сильный индуистский привкус имени последнего царя (Васу – вариант Вишну, а Дева говорит само за себя) указывает на начало, или возрождение, влияния брахманов на царский двор. В тогдашнем тексте Агни-Пурана (священный индуистский текст на санскрите) есть фраза о том, что идеологи индуизма видели в обращении кушан в буддизм угрозу существованию самого Государства. Такая вера, как буддизм, призывающая к ненасилию и самоотрицанию, вряд ли могла гарантировать владычество таких воинственных людей, как кушаны, которые жили завоеваниями. Она должна была привести к политическим последствиям. Упомянутая фраза содержит плохо скрытую насмешку над завоевателями, чей военный авторитет был подорван. И возможно, что принятие индуизма последним из известных кушан было запоздалой попыткой вернуться в лоно брахманизма. Можно не сомневаться, что и как с Маурьями, слишком фанатичное следование идеям буддизма привело к краху военной мощи кушан в третьем веке н.э. Обращение в более реалистичный брахманизм состоялось слишком поздно.

Падение кушан было вызвано новой великой силой, возникшей в коренной Персии – Сасанидами. И снова, не в первый и не в последний раз, невозможно понять историю Гандхары, которая так часто становилась восточной границей Персии, не обратившись к источникам самой Персии. Ардашир, внук Сасана, был истинным персом (или фарсом), считавшим себя законным наследником Ахеменидов, правивших более пяти веков назад. Объединив под своей властью мелких князьков Фарса, он одолел Артабануса (Ардавана), последнего парфянского Аршакида, и принял корону в 226 году. Новую империю персов боялись как никогда ранее. Его сын Шапур, занявший трон отца в 240 году, посвятил себя разрушению Кушанской Империи, которая, вместе с Римом, была главной угрозой для Персии при Аршакидах. Ему удалось разбить римскую армию и даже взять в плен императора Валериана во время битвы при Эдессе в 260 году (так Персия мстила Римской Империи за захват Сирии).

Именно в записях царя Шапура мы встречаем упоминание о городе Паскибура (или Пешавар), находящемся на восточных рубежах Персидской Империи. Надпись была сделана где-то между 260 (победа при Эдессе) и 273 (смерть Шапура) годами. На смену династии Канишки пришли князья, признавшие над собой власть Персии, которые правили существенно сократившейся территорией, которая, скорее всего, ограничивалась Кабульской долиной и Гандхарой. Не известна точная дата подавления Кушан Сасанидами, но дата последней записи Васудевы (примерно 226 год) в точности совпадает с началом эры Сасанидов. Вероятно, Пешавар был завоеван Ардаширом около 230 года, еще до того, как его трон занял его сын Шапур.

Как и Аракшиды до них, Сасаниды продержались в Персии более четырех веков. Они держались до тех пор, пока последний шахиншах ("царь царей") Йездегирд III не уступил уже арабам в битве при Нехавенде в 642 году, так же как когда-то Дарий Кодоман, последний Ахеменид, побежал на восток от Александра, чтобы найти смерть от руки убийцы. После этой битвы у Йездигерда III фактически не осталось своего войска. С придворными, слугами, музыкантами, танцовщицами и наложницами он переезжал от одного местного правителя к другому, с каждым годом удаляясь всё дальше и дальше на восток. Влиятельные князья один за другим признавали власть арабов. Последующие поколения иранцев воспринимали это событие как поворотный момент своей истории. В частности Фирдоуси закончил свою знаменитую поэму "Шахнаме" такими словами:

"...И век настал великого Омара

И стих Корана зазвучал с минбара"

Но до этого еще далеко. Восточные границы новой империи еще затрещат под напором еще одной новой силы с севера – белых гуннов.

При Сасанидах не оставлено никаких сведений ни об этническом, ни о языковом составе, ни об уровне развития цивилизации людей, живущих на восточной границе. Кроме одного момента. Первое очевидное использование определения "афганец". В надписях Шапура I упоминается некто Гундивер Абган Рисмауд. Второе слово не может быть не чем иным, как ранней формой корня "афган". Похожее имея, Апакан, появляется в обозначении сасанидского императора Шапура III, правившего в 309-379 годах. Фонетические трансформации типа Абган – Апакан – Афган выглядят вполне нормально, и очень заманчиво увидеть в этих сасанидских вождях предков собственно афганских племен – юсуфзаев и дурраней.

Впереди же империю Сасанидов ждало нашествие более потрясающее, чем все предыдущие. На фоне этого нашествия все предыдущие войны за власть меркнут и кажутся не более чем династическими стычками. Это – приход белых гуннов.